Эмоциональный интеллект не может развиться, если мы окружаем ребенка запретами

Psychologies: Почему настолько величаво принимать эмоции ребятенка?

Изабель Фийоза: Ощущение идентичности, то есть зрелище о собственном «Я», строится на осознании себя и своих эмоций. Если у ребятенка нет лева выражать то, что он чувствует, если никто не слушает его, когда он в слезах, в гневе или в трепете, и не признает его ощущений, не подтверждает, что его ощущения имеют лево быть, то он в гробе гробов перестанет осознавать, что собственно чувствует на самом деле. Он или не будет ничего чувствовать в глубине дави, или застынет в «разрешенной» эмоции вместо собственной эмоциональной истины.

Позитивное родительство предлагает другой путь: выслушивать, принимать и признавать эмоции ребятенка, чтобы помогать ему создавать его личность. Сопровождение старшего необходимо ребенку, чтобы его не захлестывали эмоции, чтобы он умел направлять свою энергию, научился выражать свои надобности социально приемлемым способом и осведомил, что не подвергает себя опасности, погружаясь в то, что чувствует.

Детвора выражают свои эмоции интенсивно. Что делать, если детище в гневе кричит, бросает вещи или катается по полу?Попытаться успокоить или позволить ему выпустить пар?

Ни то ни иное. То, что вы описываете, — это не бешенство, а срыв, связанный со стрессом, какой дробно случается в гробе дня. Под воздействием излишне большущего числа стимулов мозг «идет вразнос». Подобный срыв развивается в три этапа: детище кричит, впоследствии топает ногами или бросает вещи, затем плачет, а после этого возвращается к нам на десницы.

Вмешательство родителей может остановить нейронную бурю в мозгу ребятенка, однако это не означает, что припадок миновал. Детище попросту застыл в стрессе, от какого ему все равновелико безвременно или поздно надобно будет освободиться. Однако позволить ему сбросить пар, не вмешиваясь, — тоже аховый вариант.

Слова «иди к себе в комнату и успокойся» не срабатывают, потому что эмоциональный мозг остается деятельным, в то времена будто лобные доли не действуют. Однако ведь собственно они позволяют нам думать, предвидеть, принимать решения. Вместо того, чтобы норовить успокоить ребятенка, надобно научить его успокаиваться. Для этого здорово вначале принять его эмоцию, признавая его стресс.

Например: «У тебя был бедственный день». Таковое принятие оказывает успокаивающее акт будто на старшего, настолько и на ребятенка. Затем помогите ребенку обозначить словами то, что он чувствует, потому что эмоция — это физиологическая реакция организма, какая призвана передать извещение. Роль родителя — услышать это извещение, вслушаться в него, чтобы детище осмыслил его резон и исподволь научился выражать его по-другому.

Будто помочь ребенку в обыкновенной жизни развить эмоциональный интеллект?

Он не может развиться, если мы в течение дня облегаем ребятенка заказами. Или если он, наоборот, растет в атмосфере вседозволенности. Однако если мы не приказываем ребенку, это не значит, что мы все ему дозволяем. Надобно задавать вопросы, предоставлять информацию и предлагать варианты выбора, какие позволят ребенку почувствовать, что он принимает решения. Наша задача — способствовать развитию его ресурсов, а не запирать его в рамки ограничений.

Детвора занимаются, имитируя нам. Собственно поэтому невредно проживать самим и давать прожить ребятенкам тот опыт, которому мы алкаем их научить, вместо того чтобы обрушивать на них поток объяснений, предписаний, советов.

Если мы величаем словами то, что ощущаем(«я выдохся, мне минорно, я сержусь»), это помогает ребятенкам поступать настолько же. Если мы попросим их рассказать, что чувствуют персонажи книжки, которую им читают, или кинофильма, какой мы взираем вкупе, это даст им понимание эмоционального мира и поможет усвоить его словарь. А также позволит познакомиться с собственными эмоциями.

Мы также знаем, что, когда надобности ребятенка в контакте удовлетворены недостаточно, это сказывается на формировании нейронных связей: приступы ярости, плач без причины, неадекватное поведение — все это сигналы сбоев лихорадочной системы. Поменяться репликами «я тебя люблю», обняться, поиграть вкупе — это дает организму заряд окситоцина, настолько величаемого «гормона счастья».

Столкнувшись с эмоциями ребятенков, родители дробно чувствуют бессилие. Им нелегко свериться с собственными эмоциями, усталостью или дефектом времени…

Из-за того что родители в подавляющем большинстве в свое времена не получили должного эмоционального сопровождения, эмоции ребятенка активируют их собственные механизмы стресса. Они погружаются в свою историю, вновь переживают какие-то ее эпизоды и оказываются не в силах передвинуть то, что чувствуют. Поэтому они прибегают к насилию, чтобы успокоить ребятенка, или же предоставляют ему справляться с эмоциями самостоятельно. Есть приемы, какие позволят им важнее принимать собственные эмоции.

Например, медитация учит нас употреблять лобными частями мозга, чтобы обуздать наши реакции с помощью понимания, а не подавления. Дыхательные техники не дают эмоциям захлестнуть нас. Кормежка тоже играет важную роль, мы знаем, какое акт оказывают кое-какие продукты, повышая уровень сахара в крови, обостряя нашу реактивность.

Я дробно учу родителей подобный лукавости: когда вы ощущаете, что бешенство начинает вас захлестывать, пойдите и дербалызните стакан воды. Смена деятельности позволяет снизить надсада, процесс питья(если пить сквозь соломинку, это еще эффективнее)снабжает водой клетки мозга, а движение губ успокаивает.

Будто принимать бешенство ребятенка, его грусть или его страх?

Бешенство — реакция на фрустрацию или несправедливость. Детище бедствует в том, чтобы его бешенство признали, поэтому родителям предстоит помочь ему назвать словами то, что вытребовало бешенство, не умаляя его и не выкладывая предложений.

Например: алкая детище перестал разговаривать на уроке, его наказали, поэтому у него возникло ощущение несправедливости. Мы облапим его, выражая сопереживание: «И истина, это невесело». Это позволяет ему чувствовать свою эмоцию, а не быть захлестнутым ею.

То же самое для кручинься. Ее принимают и сопровождают. Вместо того чтобы спрашивать у ребятенка: «Что тебя огорчает?», важнее спросить: «Что тебя огорчает вяще итого?» Тогда детище может напрямик назвать причину кручинься и в то же времена понимает, что родитель готов принять его эмоцию и помочь ему.

Настолько же мы будем действовать в случае трепета: «Что тебя вяще итого пугает?» Впоследствии: «Что ты говоришь себе?Что ты чувствуешь?»

Наша задача — не предоставить готовые успокаивающие объяснения, какие воспрепятствовали бы ребенку найти собственные ресурсы, а сопровождать его по пути рефлексии, его спросов и решений, чтобы он развивал личную силу. Это невозможно, если мы задушим его эмоцию лавиной якобы утешительных слов или бросим его наедине с собой.

Крохотные детвора не умеют выражать то, что они переживают, словами, они выражают это своим поведением. Девало родителей — посмотреть, что за ним исчезает.

Какую пользу детище получает от этого эмоционального сопровождения?

То, что ребятенка понимают и сопровождают, усиливает его ощущение безопасности. Родитель — уже не попросту адвокат ребятенка, он тот, кто принимает его эмоцию и помогает выразить ее. Тот, кто позволяет самоустраниться от нее, чтобы осознавать и понимать ее. Начиная с этого этапа детище может говорить «я» и делать собственный выбор.

Будто ввели нейробиологи, если эмоции ребятенка принимают и сопровождают, в его мозге формируются нейронные сети, какие позволят ему, когда он вырастет, более безобидно переживать свои эмоции, не оказываясь в их власти. И в свою очередь, став родителем, он сумеет принимать и сопровождать эмоции своего ребятенка.

Об эксперте

Изабель Фийоза — младенческий и семейный психотерапевт, ведущая тренингов для родителей. На русском языке вышли ее книжки «Что мне делать с моим ребятенком?»(Феникс, 2012)и «Год счастья. Be happy»(Рипол-классик, 2006).