Мой секрет семейного счастья: я больше не обижаюсь на близких
Прежде я дробно обижалась на благоверного из-за бытовых мелочей, мы беспрерывно ссорились. Однажды после размолвки я пристала к нему и взговорила: «Вяще не хочу тратить наше с тобой времена на выяснение взаимоотношений. Вручай представим, что ничего не случилось». Тогда я многое для себя пересмотрела. Запоздалее благоверный сознался, что мои слова его мило оглушили и мотивировали что-то в наших отношениях в свою очередь изменить.
Безусловно, я живой человек и по-прежнему обижаюсь. Однако это лишь начальный импульс. Теперь я стараюсь прийтись к этому чувству более осознанно и разобраться, отчего мне сейчас ахово. Понять мотивы человека. Когда ставлю себя на пункт благоверного или ребятенков, вижу — никто не влечется особенно сделать мне больно.
Затем спрашиваю себя — что я выбираю: обиду или конструктивное решение?С этого момента у меня показывает выбор. И в большинстве случаев я все-таки справляюсь с разрушительным ощущением. Оно не поглощает меня, будто было прежде.
Встречено считать, что все обиды величаво проговаривать, однако я опамятовалась к пониманию, что этого делать не беспременно. Многие обиды попросту не стоят тары-бары-раста-бара. Например, я мучилась с уборкой, когда младшему сыну был год, а среднему всего два.
У меня не было помощников, и я беспрерывно гонялась с обеззараживающими салфетками, шваброй и пылесосом. Безусловно же, не справлялась, ведь относилась к уборке с перфекционизмом, и мне казалось, благоверный абсолютно не помогает. Я очень обижалась. А впоследствии осмыслила — он не помогает потому, что попросту не видит пыль, которую вижу я. И не осознает, как мне бедственно, ведь он не пережил взрыва гормонов после беременности и родов. Будто всего я это осмыслила, мне стало воздушнее.
Абсолютно не беспременно рассказывать домашним о своих обидах — довольно попросту не пускать эти обиды в свое сердце
Вместо того чтобы обижаться или давить на жалость, я продолжила все делать сама. И помощь опамятовалась. Мне стал помогать сын-подросток, когда я перестала его упрекать в ленности. Исподволь и благоверный взял на себя вяще обязанностей попросту потому, что я на него не давила. Он убирает со стола, играет по вечеркам с ребятенками, купает их, укладывает спать. Я перестала испытывать раздражение и из-за поведения маленьких ребятенков, беситься на старшего сына, которому все просьбы надобно повторять по несколько один.
И абсолютно не беспременно рассказывать домашним о своих обидах — довольно попросту не пускать эти обиды в свое сердце. Когда я научилась понимать тех, кто возле, испарились и поводы для слез.
При этом благоверный знает — есть линия штук, какие недопустимы и будут означать конец взаимоотношений. Я не прощу измену, грубость. Однако в каждодневной бытовой жизни есть масса итого, на что мы попусту изводим силы, эмоции и времена вместо того, чтобы простить домашнего человека, понять его, позволить быть собой. И насладиться тем великолепным в нем, из-за чего вы избрали собственно его.
«Если увидеть в ситуации не предлог для обиды, а вероятный ресурс, она начнет меняться»
Дарья Петровская, гештальт-терапевт
Появление обиды — это сигнал к тому, что где-то задеты наши границы. При этом конфигурация речения обиды бывает неодинаковой. Поскольку в этом ощущении век два компонента: грусть и злость, воздушнее и безобиднее итого нам дается конфигурация претензии: «Ага что же ты за человек подобный, неужели настолько сложно попросту взять и помочь?!» — вместо того, чтобы признать собственную уязвимость.
Озвучить свою боль гораздо тяжелее даже себе, не то что другому. Однако капля попросту озвучить, величаво еще и донести до человека то, что мы от него алкаем, а не попросту навязать ощущение вины.
Однако проговорить обиду и выразить просьбу — это лишь часть процесса. Иной вовсе не должен соглашаться с тем, о чем мы его канючим, или попросту не сможет просьбу выполнить. Здесь возникает самый большенный конфликт и вкупе с ним выбор: «А настолько ли величаво для меня, чтобы он это сделал?Могу ли я быть с этим людом, если вот этого и вот этого он дать мне не может, во всяком случае, сейчас?» Мы начинаем взвешивать, можем ли мы примиряться с дефектами иного или все же наступаем собственной песне на глотка.
Если мы игнорируем обиду, когда взаправду больно, это безвременно или поздно приведет к неврозу
Проговаривать все обиды невозможно. Будто невозможно и не проговаривать их вовсе. И то и иное ведет к стрессу. В первом случае есть опасность раствориться в партнере, во втором — превратить взаимоотношения в нескончаемые выяснения. Величав баланс.
Для героини быт очутился тем полем, на каком она была готова примиряться с невнимательностью благоверного и замечать иные его совершенства. То, что в семье есть линия четких правил, обозначенных ею, говорит о том, что будто чета они смогли найти для себя хорошую форму взаимоотношений. Однако все это вероятно лишь в том случае, если у нас есть достаточная опора на себя и пиетет к своим ощущениям.
Не обижаться не равновелико закрыть свое сердце. Очень воздушно спутать устойчивость с обесцениванием. Если мы игнорируем обиду, когда взаправду больно, это безвременно или поздно приведет к неврозу.
Неслучайно благоверный героини стал помогать ей после того, будто она перестала на него давить. В гештальт-терапии это зовется «теорией парадоксальных изменений». Когда нам вытанцовывается принять ситуацию: не биться с тем, что есть, а начать замечать то, на что можно опираться будто на ресурс, — изменения и случаются.
Об эксперте
Дарья Петровская — гештальт-терапевт.