Какую реакцию всегдашне вызывает очередное обвинение в харассменте?Будто правило, лавину комментариев в духе: «Опять?Ага сколько можно?!», «А что ж она прежде немотствовала?», «Сама виновата», «Ага попросту хочет денег/привлекает к себе внимание…». При этом огромная часть комментаторов — женщины. Те, к кому отчего-то никто ввек не вязался. Те, кто уверены, что уж с ними-то аккуратно ничего подобного ввек не случится. Те, кто попросту «ведут себя нормально». Или, может, даже сталкивались с чем-то подобным, однако встретили уже упомянутые правила игры.

И таковая реакция ничуть не облегчает задачу бабам, отважившимся выступить с обвинениями против тех, кто облечен властью. В том числе — своих боссов. Собственно настолько в 2016 году, образцово за год до рождения движения #MeToo, зачислились журналистки телеканала Fox News. Они, а не персонажи Marvel и DC, — реальные супергероини.

Потому что «никто не выигрывает от суда с Fox News». Потому что «корпоративное правило номер один-одинехонек: не ныть на босса», а «если в нашей работе судиться публично, тебя уже никто никуда не возьмет». Несмотря на это они взялись борьбу с объективизацией, дискриминацией по гендерному признаку, лютым сексизмом и токсичной сферой на канале и прежде итого — с его директором Роджером Айлзом.

«Скандал» режиссера Джея Роуча будто один об этих событиях. О том, почему баба вообще соглашается на унизительную для нее роль, терпит домогательства и никому не рассказывает о случившемся. «Ты покумекала, что будет значить твое молчание?Для нас. Для всех нас», — спрашивает героиня Марго Робби известную американскую журналистку Мегин Келли(загримированная до максимального портретного сходства Шарлиз Терон). Той остается лишь защищаться.

О том, почему молчание многих героинь было таковским длинным, а решиться заговорить было настолько бедственно. Здесь и сомнения — может, «ничего такового не случилось»?И страх за свою карьеру.

И то, что, даже если ты уверена, что твой случай не единичный, нет гарантии, что тебя поддержат.(«Я прыгнула в пропасть. Кумекала, хоть некто поддержит», — с горечью сознается защитникам ведущая Гретхен Карлсон в исполнении Николь Кидман.)

И манера брать вину на себя. «Вот в чем загвоздка сексуальных домогательств на работе: они […] заставляют нас спрашивать себя — что я сделала не настолько?Что взговорила?Что на мне было надето?Что я проворонила?Оставит ли это печать на всей моей карьере?Скажут ли, что я гналась за деньгами?Выкинут ли меня за борт?Будет ли это определять меня будто личность до гроба жизни?»

И то, будто ведут себя иные женщины: «Хочет ли нас Роджер?Ага. Он дядька. Он дал нам времена, возможности. Мы в выигрыше от такового внимания». Роджер Айлс вручал им работу. Выбрасывал в эфиры в прайм-тайм. Вручал собственные шоу. И они соглашались на такую сделку. Почему?Многим казалось, что этот мир — медийный, мир бизнеса, больших денег — настолько обделан; что настолько было и настолько будет.

И этого, в всеобщем, многим и по сей день довольно для того, чтобы продолжать закрывать бельма на происходящее. До тех самых пор, доколе в голову наконец не придет мысль, что вытекающей может стать, например, наша собственная дочь. Или доколе с этим не столкнемся индивидуально мы или некто, кого мы знаем.