И вот Иоанн, с его гигантским живым религиозным опытом, сталкивается с интеллектуальными построениями Толстого, изложенными преимущественно в форме отстраненного сарказма.

Они жили в разных мирах, говорили о разных вещах и на разных языках.

Все, что писал Иоанн, пытаясь в словах выразить свой чувственный опыт (напр., «Моя жизнь во Христе»), могло быть воспринято либо как безобидное заблуждение (Толстой, «добрый старичок»), либо как корыстная ложь (Лесков).

То, что писал Толстой, закономерно казалось Иоанну подлой клеветой.

У Толстого не было «чувствилища», чтобы воспринять мистический опыт Иоанна.

У Иоанна не было ни образования, ни соответсвующего житейского опыта, ни времени, ни, наконец, интеллектуальных способностей, достаточных, чтобы понять духовные метания Толстого.

Я отдаю себе отчет, что мои спекуляции наивны. Да и психоаналитический аппарат методологически не приспособлен для анализа духовного опыта, в лучшем случае он может объяснить излишнюю горячность Толстого по отношению к Церкви (а следовательно, и к церковным «измышлениям»), и Иоанна – по отношению к Толстому.

Спрашивается, зачем я тут расписался в таком объеме?

Во-первых, разумеется, вопрос об отношении к Церкви меня лично касается, но тут не исповедальня, чтобы об этом откровенничать.

Во-вторых, меня давно интересует вопрос о проекциях материнского/отцовского комплексов на Бога и Церковь. Не надо далеко уходить из Интернета, чтобы увидеть, как эти проекции реализуются на практике.

Из опыта проведения агиодрамы (психодрамы по житиям православных святых) я знаю, как такие проекции могут помешать развитию религиозных чувств человека.

Что касается Льва Николаевича Толстого и св. Иоанна Кронштадтского, то их конфликт так и остался конфликтом двух людей, если судить по меркам истории.

Нет больше ни толстовцев, ни иоаннитов, в истории остались великий русский писатель и великий русский подвижник.

Покойтесь с миром!

Автор текста - психолог, психодрама-терапевт Леонид Огороднов https://www.facebook.com/hagiodrama/