Кому и чему мы можем доверять в нашем бойко меняющемся мире?Прежде, когда нас одолевали сомнения, мы могли опереться на древних, экспертов, традиции. Они вручали критерии оценки, и мы пользовались ими по своему усмотрению. В области ощущений, в понимании нравственности или в профессиональном плане мы располагали унаследованными от былого нормами, на какие могли положиться.

Однако ныне критерии меняются излишне бойко. Более того, временами они устаревают с подобный же неизбежностью, будто модели смартфона. Мы вяще не знаем, на какие нормы ориентироваться. Мы вяще не можем ссылаться на традиции, отвечая на вопросы о семье, любви или работе.

Это результат неслыханного ускорения технического прогресса: жизнь меняется настолько же бойко, будто и критерии, позволяющие ее оценить. Нам надобно научиться судить о жизни, профессиональных занятиях или любовных историях, не прибегая к заблаговременно знаменитым критериям.

Однако ведь вынесение предложений без использования критериев — это и есть атрибут интуиции.

Когда речь идет об интуиции, единый критерий — это отсутствие критериев. В ней нет ничего, кроме моего «Я». И я учусь доверять самому себе. Решаюсь на то, чтобы слушать себя. Вообще-то у меня почитай нет выбора. Когда древние вяще не проливают свет на современность, а эксперты спорят дружок с дружком, в моих интересах научиться рассчитывать на самого себя. Однако будто это сделать?Будто развить дар интуиции?

На этот вопрос отвечает философия Анри Бергсона. Надобно научиться принимать те моменты, когда мы полностью «присутствуем в себе». Чтобы этого достичь, надобно для азбука отказаться от подчинения «общепринятым истинам».

Будто всего я соглашаюсь с неопровержимой истиной, встреченной в обществе или в какой-то благочестивой доктрине, с мнимым «здравым смыслом» или с профессиональными приемами, какие для других доказали свою эффективность, я не позволяю себе воспользоваться интуицией. Значит, надобно суметь «разучиться», забыть все одоленное прежде.

Второе условие, добавляет Бергсон, — это перестать подчиняться диктатуре срочности. Постараться отделить основное от безотлагательного. Это нелегко, однако позволяет отвоевать капельку пространства для интуиции: я приглашаю себя прислушаться прежде итого к себе, а не к воплям «срочно!», «скорее!».

В интуиции задействовано все мое существо, а не всего рациональная палестины, какая настолько любит критерии и исходит из общих понятий, применяя их затем к частным случаям. Обладать интуицией — значит дерзнуть пойти в возвратном течении, от частного к общему.

Когда, например, вы, глядя на вид, кумекаете: «Это красиво», вы прислушиваетесь к своей интуиции: вы отталкиваетесь от частного случая и позволяете себе выносить предложения, не применяя готовых критериев. В гробе гробов, ускорение жизни и безумная пляска критериев у нас перед буркалами дает нам исторический шанс развить силу интуиции.

Сможем ли мы им воспользоваться?